Хилок

Все удачные охоты начинаются одинаково. Подготовка, сборы, дорога и... душа наполнена спокойствием и предчувствием удачи. Так начинается фарт! Утро следующего дня началось для меня в лесу. За плечами пустой рюкзак, в руках «ТОЗовка». К 9.00 я был на близлежащем хребте. Все складывалось в мою пользу: и вчерашний снег, и небольшой встречный ветер.
Зима выдалась снежная.
Январь пролетел в заботах, супруга с сыном лежали в больнице, по будням работа в депо, остальное время занимали бытовые заботы, дома больной отец и маленькая дочь.
Наша жизнь в Хилке не отличалась сытостью, и охота сильно выручала.
Природа Хилотского района – это охотничий рай.
Увалы, хребты и сопки, покрытые тайгой, которые начинались за огородами в конце улицы, были видны, как на ладони, из окон нашего дома. К началу февраля вся семья была в сборе и жизнь вошла в обычное русло.
Однажды утром супруга открыла холодильник и недвусмысленно указала мне на его первозданную пустоту. Ее вопрос, почему я не иду на охоту, прозвучал для меня как упрек и как благословение.
Так начинается фарт! Утро следующего дня началось для меня в лесу. За плечами пустой рюкзак, в руках «ТОЗовка». К 9.00 я был на близлежащем хребте. Все складывалось в мою пользу: и вчерашний снег, и небольшой встречный ветер.
Продвигаясь по глубокому снегу и соблюдая осторожность, я весь превратился в слух и зрение. В такие минуты теряешь чувство времени, забываешь про усталость, охота поглощает все. Кормовой след косули заставил меня замереть. След был парной! Следов было несколько.

Кормовые наброды шли в разные стороны, петляли, пересекались. Не пытаясь определить количество следов, начал преследование по самому крупному из них. Густой подлесок сильно ограничивал видимость и осложнял скрадывание.
Останавливаясь на каждом шагу, стараясь двигаться еле заметными движениями и распутывая следы, я старался определить направление хода косули. Удары сердца отдаются в висках, напряжение сковывает дыхание, я чувствовал, косули очень близко.
Стали замерзать ноги. В какой-то момент предчувствие заставляет меня посмотреть вправо. Медленно поворачиваю голову и понимаю свою ошибку, в двадцати шагах из-за куста багульника на меня смотрела косуля!
Пытаясь исправить положение, медленно поворачиваюсь. Одним прыжком косуля исчезает за молодыми сосенками. Ругая себя, срываюсь на перерез в сторону прогала. Поздно! Останавливаюсь, стараюсь успокоиться и взять себя в руки.
Местность мне хорошо знакома, предугадывая направление, по которому пройдет косуля, быстро иду в сторону глубокого распадка. Выйдя на край склона, замечаю двух косуль, которые на махах пересекают распадок. Выбегаю на чистое место и ловлю в прицел заднюю.
Руки дрожат так, что о прицельном выстреле не может быть речи. Сажусь в глубокий снег, локти подпираю коленями, теперь совсем другое дело! Узкий и глубокий распадок, поросший редкими кустами и молодыми сосенками, как на ладони, косули, замедляя бег, поднимаются по противоположному склону.
В который раз жалею, что нет карабина. Малодушие и азарт подталкивают на выстрел по бегущим. Отбрасываю поспешность, понимая, что возможен только один выстрел. Расстояние увеличивается, сто, сто двадцать, сто тридцать. В голове одна мысль: «Остановитесь, остановитесь!».
Они остановились, на пределе, не добежав до густого ельника несколько метров. Мгновенно оценив дистанцию, ставлю прицел 150. Успокаиваюсь, мушка находит точку под лопаткой. Вдох, выдох... После выстрела-щелчка косули бросаются в разные стороны и скрываются из виду. Встаю, отряхиваюсь. Уверен, что попал, стреляная не пошла в гору.
Ничто не нарушает наступившей тишины. Перезарядив «ТОЗовку», начинаю спускаться в распадок. Снег внизу выше колена, с трудом поднимаюсь к месту остановки косуль. Преодолев этот путь, останавливаюсь отдышаться, оглядываюсь назад, прислушиваюсь. Вот след, остановка, прыжок, след продолжается за кустом багульника метрах в четырех.
Ни крови, ни шерсти не видно. Обхожу куст. Вот! Клочки шерсти и капелька крови. След идет по дуге, в сторону и вниз, значит, ранение тяжелое. Через десять метров след переходит на шаг. Готовый к выстрелу, медленно продвигаюсь сквозь молодой подрост и багульник. Шаг, еще шаг. Разом спадает напряжение, чувство радости и удовлетворения наполняет душу.
В нескольких шагах, зарывшись головой в снег, лежит мой трофей. Уже не таясь, подхожу. Глубокий снег наполовину скрывает грациозное животное. С первого взгляда видно, что косуля крупная. Приподнимаю из снега голову, умерли, не родившись, угрызения совести. Гуран!
Решаю отдохнуть, сажусь на валежину. Достаю из рюкзака НЗ, кубик рафинада и небольшой ломтик хлеба. Взглянул на часы, 10.20, можно не спешить. Мысли текут, как горный ручей. Еще и еще раз вспоминаю подробности своей охоты.

Разглядываю добычу, прикидываю примерный вес. Килограмм пятьдесят, не меньше. На шее шерсть белая, в виде галстука. Здоров! Таких гуранов здесь называют хребтовыми. Одно слово, фарт! Вкус сахара напоминает о домашних. Хочется и до них донести радость от удачной охоты, а не просто мясо.
Решаю принести домой шкуру. Радуюсь удачной мысли, представляю, какое впечатление это произведет на них, как дети будут гладить мягкую шерсть и разглядывать копыта. Представил радостное лицо отца, старого охотника, его огонек в глазах и гордость за сына-промышленника, деловитую суетливость любимой супруги...
К действию возвращает прокравшийся под одежду мороз. Расчищаю от снега небольшую площадку и приступаю к разделке. Вот и входное отверстие, пуля пробила сердце и остановилась под шкурой с другой стороны. Про себя отмечаю, что это один из лучших моих выстрелов.
Покончив с этим делом, укладываю добычу. Рюкзак набит до отказа, сверху шкура и ружье. Вес более чем солидный, попытался одеть с земли, как обычно, не получилось. Устанавливаю рюкзак на высокий пень, продеваю в лямки руки и переношу вес на спину. Тяжел! Ну, с Богом!
Обратный путь лежал через небольшой хребет. Увязая в глубоком снегу, обходя завалы и продираясь сквозь заросли ольхи и багульника, я стал выбиваться из сил, еще не дойдя до основного подъема. Вперед, только вперед!
В глазах темнеет, не хватает дыхания, на четвереньках, барахтаюсь в снегу, цепляюсь за кусты и деревья, но лезу вверх. Предательски трещит лямка рюкзака, только этого не хватало! Немного удлиняю ее, чтобы переместить вес на другую. Отдыхаю стоя, садиться нельзя, расслабишься не встанешь.
На память приходят фотографии из западных журналов. Красивые, холеные европеоиды в шляпах с перьями, улыбающиеся и самодовольные. В красивых охотничьих костюмах, специальных ботинках.
В руках дорогие штуцера и карабины с оптическими прицелами, калибра 9 мм. За спиной рюкзак со специальным стулом. В рюкзаке, украшенный еловыми ветками, европейский гуранчик, размером с дворняжку. И все это на фоне зеленых лужаек лесопарков. На лицах выражение победителей. Сюда бы их сейчас, рюкзачок в горку поднести!
Вершина уже видна в прогалах деревьев. Ноги дрожат, пот разъедает глаза, ноша стремится опрокинуть на спину. Давно не обращаю внимания на набивающийся под одежду снег, еще немного, несколько метров.
На вершине останавливаюсь, согнувшись вперед, упираю руки в колени. Рюкзак лежит на спине, до боли нарезанные лямками плечи отдыхают. Морозный воздух обжигает легкие, дома обязательно в баню! Теперь будет легче, длинный и пологий склон хребта идет до самого дома. Остаток пути, несколько километров, проделал как зомби, чисто механически передвигая ноги.
Наконец-то показались крыши близлежащих домов. Спускаюсь к жилью по старой, заросшей, конной дороге, которая плавно переходит в улицу. Вот и последний переулок, в конце его мой дом. Топится баня, ждут! Собаки, Жиган и Белка, подняли лай, далеко почуяв меня.
Возле калитки стоял отец, на лице улыбка, глаза горят. Засуетился, пропуская меня в дом. Старый охотник, в душе он радовался, наверное, больше всех. Прохожу на кухню, снять рюкзак помогают все. Всеобщее оживление, радость, шум, вопросы. Коты усердно вышаркивают шерсть об мои ноги.
Предлагаю отцу попробовать поднять рюкзак. Не смог даже стронуть, он не обиделся, но мне стало стыдно. Выкладываем мясо на целлофан, сортируем. Посыпались кулинарные рецепты, с помощью которых предлагалось уничтожить мясо гурана.
Суп, котлеты, позы, пельмени! Хватит на все, но сначала жаренина, быстро и много. Все удивлялись размерам шкуры, разглядывали маленькую дырочку и помятую пульку, которая ее сделала.
День закончился в радостной суете, потом баня и грандиозный ужин. За разговорами засиделись допоздна, но усталость берет свое.
Стали укладываться спать и, наверное, каждый думал о своем. Дочка – о красивых куклах. Сын – о своих будущих охотах. Отец – о прошлом. Жена – о завтрашнем меню. А я подумал, что самый тяжелый рюкзак – пустой!

Алексей Залевский

Фото с сайта fotokto.ru

ohotniki.ru